Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология
https://philosophyjournal.spbu.ru/
<p>«Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология» — научно-теоретический рецензируемый журнал, обобщающий результаты исследований ученых всего мира в области традиционных философских дисциплин — онтологии, теории познания, логики, этики, социальной философии, эстетики, истории философии, философии культуры и философии религии, а также актуальные разработки в конфликтологии, философии политики и права.</p>Санкт-Петербургский государственный университетru-RUВестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология2542-2278<p>Статьи журнала «Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология» находятся в открытом доступе и распространяются в соответствии с условиями <a title="Лицензионный Договор" href="/about/submissions#LicenseAgreement" target="_blank">Лицензионного Договора</a> с Санкт-Петербургским государственным университетом, который бесплатно предоставляет авторам неограниченное распространение и самостоятельное архивирование.</p>С.И. Дудник как историк политической мысли
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17629
<p>Статья посвящена творчеству известного ученого, доктора философских наук, профессора С.И. Дудника, заведующего кафедрой истории философии и директора Института философии СПбГУ. Рассматриваются важнейшие положения его концепции истории политической мысли, формирования российской государственности, принципов конституционализма и правового государства. В своих работах он акцентировал внимание на необходимости синтеза историко-философских, социокультурных и аксиологических исследований. Анализируются воззрения С.И. Дудника на теоретические основания и гуманистические аспекты политической философии классического и советского марксизма, особенности идеологии социализма и консерватизма, предпосылки «тоталитарной мутации» советского общества. В статье также рассматриваются работы С.И. Дудника, посвященные изучению традиций философского образования в Петербургском университете. К ним, по его мнению, относятся восприимчивость ко всему актуальному и прогрессивному в мировой философии, тесная связь с классической отечественной и мировой философией, разработка методологии политики и политической культуры. Показано, что ученый анализировал петербургский опыт модернизации образования посредством развития научной культуры в России в XVIII–XX вв., становления науки в качестве социального института в жизни российского общества. Особое место в российской философской науке занимают исследования С.И. Дудником трансформации современной российской системы образования в контексте цифровой эпохи. В статье подчеркивается, что профессор С.И. Дудник является достойным представителем Петербургской философской школы, продолжателем ее лучших традиций; под его руководством Институт философии СПбГУ закрепил свои позиции флагмана отечественных философских исследований, одного из важных центров мировой философии.</p>Никита Всеволодович Кузнецов Игорь Дмитриевич Осипов
Copyright (c) 2023 Никита Всеволодович Кузнецов, Игорь Дмитриевич Осипов
2023-12-222023-12-22394610–619610–61910.21638/spbu17.2023.401Русское мировоззрение: историософский аспект
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17630
<p>В статье рассматриваются основные концепции русского мировоззрения в историософском контексте. Делается попытка сравнить этот феномен с другими национальными типами мышления. Описываются концептуальные причины кризисного падения европейской цивилизации. Отмечается, что одной из сущностных основ этого трагического явления стал тот факт, что Европа полностью оставила свои христианские корни. В результате чего прежний героический тип личности европейца оказался разрушен и на его месте сформировался новый тип — среднего европейца. В статье дано детальное описание русского мировоззрения, отмечается его патриотический, соборный, иррациональный и религиозный природный характер. Делается предположение, что понимание его особенностей возможно в сравнении с другими национальными типами мышления. Показано, что для русского народа свойственно метафизическое движение духа, особенно полно раскрывающееся в наиболее трагические периоды отечественной истории. Авторы считают, что для русского мировоззрения всегда характерно внутреннее соотнесение с метафизической истиной. Для современного европейца, утверждают авторы статьи, такое мировоззрение весьма загадочно и опасно, поскольку соотносится с позабытыми христианскими истинами. Сегодня исторические обстоятельства пробуждают глубинное самосознание русского народа, а также напоминают о необходимом развороте к религиозной идее как единственной объединяющей нацию и питающей ее надеждой. В статье делается вывод, что своим существованием Россия задает Европе фундаментальные бытийные вопросы: о персонализации истины в истории, о мире и войне, — а также несет уникальное мировоззрение, которое интуитивно, глубоко религиозно и иерархично.</p>Владимир Михайлович КамневАлексей Александрович Пирогов
Copyright (c) 2023 Владимир Михайлович Камнев, Алексей Александрович Пирогов
2023-12-222023-12-22394620–631620–63110.21638/spbu17.2023.402Ф.М. Достоевский и Т.Г. Масарик. Трагический гуманизм и философия кризиса
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/14899
<p>В статье представлен сравнительный анализ взглядов Ф.Достоевского и Т.Масарика на характер гуманизма в кризисные эпохи. Авторы фокусируются, во-первых, на отношении обоих мыслителей к «последним» вопросам человеческой жизни, которые для русского писателя и для чешского философа непосредственно связаны с проблемой самоубийства. Достоевский, чьи романы содержат целую галерею типов самоубийц, рассматривает эту социальную болезнь в контексте атеистической логики, порождающей «нигилистическую бесовщину». Масарик выводит проблему самоубийства из области психологии и психопатологии, анализируя ее философско-исторический смысл и социальные последствия. Торжество атеизма и нигилизма представляется обоим мыслителям предвестием грядущих революционных потрясений, языческого восстания масс. Во-вторых, в статье демонстрируется, каким образом в ситуации кризиса христианства, который сделался болевой осью всей европейской цивилизации в конце XIX — начале XX в., происходит обновление содержания гуманизма в соответствии с вызовами времени. Достоевский, предвосхищая появление «новой стихии» в мировой истории, намечает контуры решения «русского» и «славянского» вопросов. Он остается сторонником мистического единства национального принципа и религиозности и утверждает искупительную силу христианского гуманизма, благодаря которой в каждом падшем человеке просвечивает образ Божий. Масарик последовательно критикует реликты мифологического сознания с позиций классического принципа разумности и гуманизма, который понимается им как явление наднациональное — ненасильственная форма жизни, достигаемая не экстенсивно, а интенсивно, через деятельное очеловечивание себя. В диалоге с Достоевским чешский мыслитель преодолевает трагическое переживание философско-исторического кризиса, предлагая позицию «конкретизма и плюрализма», позволяющую воспринимать реальность в ее целостности и культивировать любовь к отдельному человеку</p>Петер Незник Людмила Егоровна Артамошкина
Copyright (c) 2023 Петер Незник, Людмила Егоровна Артамошкина
2023-12-232023-12-23394632–644632–64410.21638/spbu17.2023.403Интерсубъективность в контексте цифровой реальности: феноменологический подход
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/14180
<p>Целью статьи является выяснение того, насколько должны трансформироваться традиционные феноменологические решения проблемы интерсубъективности в связи с формированием цифровой реальности. Для прояснения данного вопроса в статье предпринимается реконструкция базовых онтологических конститутивных свойств объектов цифровой реальности, а также анализ основных феноменологических подходов к проблеме интерсубъективности (на примере теорий Другого у Гуссерля и Хайдеггера). В ходе исследования было установлено, что у современных феноменологических авторов наиболее значимыми онтологическими конститутивами цифровых объектов считаются способность совмещать вещные и не-вещные конститутивные свойства, а также реляционно-сетевой характер, позволяющий идентифицировать цифровые объекты в качестве подручных средств. В статье представлена определенная расширяющая коррекция первого из этих свойств, а также предложено выделять цифровые средства в особый тип подручности (вторичная подручность). В результате анализа теорий Другого, выдвинутых Гуссерлем и Хайдеггером, выявлено, что Гуссерль мыслит конституирование Другого по аппрезентативистской модели, согласно которой данность в опыте тела Другого позволяет Ego приводить к со-присутствию его Ego как связанного с этим телом. Хайдеггер, напротив, считает, что Другой первично всегда уже дан из совместного мира, понятого как взаимосвязь значимости подручных средств. Наконец, в контексте главной цели статьи показано, что обе рассмотренные классические феноменологические модели конституирования интерсубъективности не могут быть полностью применимыми для констатирования интерсубъективности после формирования цифровой реальности как особого онтологического региона. Аппрезентативистская модель оказывается неподходящей, поскольку в цифровую эпоху данность тела Другого — в пределе — может становиться полностью опосредствованной цифровыми репрезентациями этого тела. Хайдеггеровская модель, трактующая данность Другого из совместного с ним использования подручных средств, также может не дать нужного результата, поскольку вторичная подручность цифровых средств оказывается способной прерывать взаимосвязи значимости первичной подручности.</p>Андрей Борисович Паткуль
Copyright (c) 2023 Андрей Борисович Паткуль
2023-12-232023-12-23394645–657645–65710.21638/spbu17.2023.404Бытие как событие и сущность поэзии в философии позднего Хайдеггера
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/11222
<p>Целью статьи является анализ концепции бытия в философии позднего Хайдеггера с учетом ее контекстов в изучении поэзии. Исследование, руководствуясь современными интерпретациями, сосредоточивается на изменении взглядов Хайдеггера, которое привело его к отказу от метафизической интуиции бытия в качестве некоторого бесконечно длящегося состояния. Поздний Хайдеггер перешел от задачи понимания бытия к рассмотрению его самого в качестве лишь случающегося. С этого времени бытие было истолковано как чрезвычайное присваивающее событие (Ereignis), представляющее собой разрыв в привычной осмысленности целостности сущих и в то же время — условие начала новой привычности, или повседневности. Согласно Хайдеггеру, это катастрофическое и в то же время благоприятствующее, кладущее начало событие не существует постоянно, но лишь иногда непредсказуемо случается. Поэтому понимание бытия как события означает в первую очередь распад общих смыслов повседневности. Однако именно бытие дарует нам целостность сущего, присваивая каждому сущему смысл и, таким образом, превращая их в привычную и доступную окружающую среду для спокойного жительствования. Данность целостности сущего делает каждое сущее «своим» для нас и тем самым обеспечивает нашу идентичность и отличает нас от Другого. Таким образом, бытие как событие, делая некогда установленную идентичность сомнительной, всякий раз ставит проблему Другого заново. Соответственно, сущностью поэзии, образцом которой для Хайдеггера являются главным образом поэмы Ф.Гёльдерлина, считается способность полного открытия бытия точно так же, как это присуще присваивающему событию. Вследствие этого Хайдеггер считает, что поэзия имеет важное значение для формирования идентичности народа и представления о Другом.</p> Александр Иванович Пигалев
Copyright (c) 2023 Александр Иванович Пигалев
2023-12-232023-12-23394658–670658–67010.21638/spbu17.2023.405Мысленный эксперимент как эпистемологический инструмент биоэтической экспертизы
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17648
<p>В центре внимания авторов находится эпистемологическая проблематика, возникающая в области этического нормирования биомедицинских исследований и применения биомедицинских технологий. Дело в том, что биоэтическая экспертиза стремится ограничить или запретить некоторые направления исследований биомедицинской реальности, оценивая возможные негативные последствия их применения в человеческом общежитии. Однако в этом случае экспертной оценке подлежит не столько содержание самих биомедицинских исследований, сколько нравственный потенциал отдельных акторов ориентированного на науку производства и социальных структур, т. е. биоэтика (заметим, не без оснований) не доверяет человеку и обществу в целом, и потому заявляет о чрезвычайной важности этического регулирования в этой и прилегающих областях. Собственно когнитивная составляющая таких исследований остается при этом вне поля зрения экспертизы. Более того, само углубленное обращение к содержанию этих исследований фактически блокируется биоэтикой, что оборачивается резким возрастанием социокультурной (региональной и прагматической) релятивности этических оценок допустимости биомедицинских разработок. Мы полагаем, что расширение когнитивной составляющей соответствующих экспертных оценок возникает в результате обращения к эпистемологическому потенциалу мысленного эксперимента, который позволяет построить в рамках экспертизы модель реально неосуществимой (а конкретно в биоэтике еще и морально неопределенной) ситуации. Тем самым мысленный эксперимент открывает дополнительную возможность уточнять (конкретизировать) действительную сферу применимости принципов и норм биоэтики за счет взаимодействия в экспертных оценках социально-гуманитарных и естественных наук.</p>Борис Исаевич ПружининВладимир Андреевич Ветров
Copyright (c) 2023 Борис Исаевич Пружинин, Владимир Андреевич Ветров
2023-12-232023-12-23394671–681671–68110.21638/spbu17.2023.406Своеобразие философского дискурса Н.А. Бердяева
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/13186
<p>Опровергать мнение о хаотичности изложения проблем и доминировании бессознательного в текстах Н.А. Бердяева — значит попадать в онтологическую зависимость от них. Это не выводы, сделанные на основе анализа творчества философа, а цитирование самооценки философа, к которой он прибегал не один раз. В ней нет аналитической и эвристической ценности. В образе мыслей Н.А. Бердяева одновременно присутствуют христианские интуиции и оппозиционная структура, характерная для философского творчества в целом. Особенности мышления русского философа сказываются в органичном сочетании таких видов философского творчества, как персонализм, экзистенциализм, а также интуитивных компонент восточно-христианского миропонимания. В философии Н.А. Бердяева есть также космологические компоненты, которые содержат утверждение о том, что мир входит в эпоху третьего периода, настает время для свободы и творчества. Особенности мышления Бердяева могут быть оценены с точки зрения синтетичности и уникальности, которые существенно отличают его способ мыслить от типичного философского мышления Нового времени. По мнению русского философа, анализ и расщепление не могут служить отправным пунктом для мыслительного процесса. Оппозиционная структура имеет персоналистическую направленность. Без творчества и свободы философия неклассического периода не имеет значения, так как потенциал формальной и диалектической логики уже ярко и фундаментально сказался в лучших образцах классической философии. Важный уровень философии Н.А. Бердяева — это бинарная структура мышления.</p>Александр Владимирович Усачев
Copyright (c) 2023 Александр Владимирович Усачев
2023-12-232023-12-23394682–695682–69510.21638/spbu17.2023.407Философско-педагогические взгляды Б.Н. Чичерина
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17650
<p>В статье анализируются взгляды Б.Н.Чичерина на личность, общество и их взаимодействие. Отмечается, что, с его точки зрения, в обществе существуют две противоположные тенденции — стремление к солидарности и стремление к индивидуализации. В силу своих либеральных установок мыслитель отдает предпочтение индивидуальной свободе. Общество, как показано в статье, для него не является чем-то «целым», оно не существует «помимо лиц». Деятельность личности выступает основой развития социума, так как именно через нее осуществляется приобщение к «мировой энергии» и общим целям человечества. Особое значение в истории отводится Чичериным государству, которое есть «реальное явление», так как именно оно формирует «совокупную волю», т. е. народность, как основу социального развития. В статье анализируется соотношение в историческом процессе народности и человечества (последнее обеспечивает единство истории), подчеркивается, что народы должны усваивать «плоды общечеловеческого просвещения». Из этого делается вывод о том, что в России не может быть никакой самобытной истории, она должна присоединиться к всеобщему процессу развития (очевидно, что данное положение направлено прежде всего против славянофильского учения). Эти общие принципы, как отмечается в статье, Чичерин применял к оценке русской истории. По его мнению, абсолютное самодержавие себя изжило и должно мирным путем эволюционировать к конституционной монархии. Рассматривая различные виды либерализма, ученый обосновывает эффективность «охранительного либерализма», сочетающего свободу с порядком и законностью. При анализе системы просвещения Б.Н.Чичерин, как показано в статье, делает акцент на необходимость осторожности и продуманности в реформировании образования. Он отмечал также важную роль университетов в развитии общества, доказывал необходимость сохранения их автономии и повышения научного статуса.</p>Лев Евгеньевич Шапошников
Copyright (c) 2023 Лев Евгеньевич Шапошников
2023-12-232023-12-23394696–711696–71110.21638/spbu17.2023.408Философское обоснование бонапартизма Наполеоном III
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17652
<p>В статье анализируются ведущие социально-философские идеи, на которые опирался в своей политической деятельности Луи Бонапарт, официально именовавшийся Наполеоном III после провозглашения во Франции Второй империи. Рассматриваются ключевые концепты бонапартизма: стабильность, независимость, равенство, единение всех классов в империи, политический лидер как выразитель народной воли, спаситель отечества, способный утвердить порядок в обществе. В статье анализируются представления Наполеона III о прогрессе и народном суверенитете. Задолго до занятия высшего государственного поста он предлагал положить в основу будущей конституции страны «три власти»: народа (избирать главу государства, санкционировать его деяния), законодательного корпуса и императора. Подвергая критике республиканское правление, он видел его недостаток в защите незаслуженных привилегий, наблюдавшейся, по его мнению, на всем протяжении истории. Наполеону I он приписывал замысел создания европейской конфедерации свободных народов, отрицая широко распространенные представления о том, что император стремился основать всемирную монархию. Ссылаясь на различие характеров народов, нравов, климатических условий разных стран, Наполеон III призывал отказаться от копирования иноземных учреждений, английских и американских. У Франции свой путь в истории; она, по его представлениям, должна находиться во главе движения цивилизации. В стремлении наметить этот путь он говорил о равенстве, собственности, религии как важнейших элементах общественного бытия. Прогресс, по его мысли, требует периодического пересмотра законов, а потому трансформация империи от авторитарной к либеральной могла интерпретироваться не как вынужденная мера, но в качестве спланированной заранее политической инициативы.</p>Артем Александрович Кротов
Copyright (c) 2023 Артем Александрович Кротов
2023-12-232023-12-23394712–724712–72410.21638/spbu17.2023.409Феноменология городских экспертных практик («региональные онтологии» как основание человекоразмерности)
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17653
<p>Человечество сегодня переживает серьезные изменения, затрагивающие практически все сферы жизни, всю среду его обитания. В научных и философских кругах это состояние определяют как антропологический кризис. Можно спорить о его глубине и перспективах, но в данной статье мы хотим обратить внимание на феноменологический инструментарий, который сегодня вырабатывается для противостояния этому кризису, для преодоления его негативных последствий. При этом релевантная проблематика будет развертываться в статье на материале городских экспертных практик. В центре внимания оказываются социально-гуманитарный потенциал и эффективность экспертизы в обозначенном антропологическом кризисном плане. С точки зрения авторов, происходящий ныне распад восприятия городской среды как целостности, ее онтологическая регионализация — это своеобразный вариант духовного экологического кризиса, в преодолении которого экспертиза может продемонстрировать свою реальную эффективность не как абстрактное рассуждение, но конкретно, в организации релевантных интеллектуальных практик. Именно такой подход позволяет вывести к философским основаниям обсуждение перспектив преодоления антропологического кризиса (а точнее — конструктивной роли экспертизы, синтезирующей восприятия «региональных онтологий» как целостной интеллектуальной среды обитания). Таким образом, авторы статьи, с одной стороны, опираются на идеи, на общие основания (прежде всего на те, которые были заложены феноменологией); а с другой, благодаря экспертизе как предмету анализа, проецируют эти идеи на реальную среду обитания человека (фиксируя таким путем перспективы преодоления антропологического кризиса).</p>Ирина Олеговна ЩедринаЕвгений Павлович Журавель
Copyright (c) 2023 Ирина Олеговна Щедрина, Евгений Павлович Журавель
2023-12-232023-12-23394725–736725–73610.21638/spbu17.2023.410AI and the Metaphor of the Divine
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/14218
<p>Идея Бога является одной из самых глубоких в человеческой культуре. Раньше она рассматривалась в основном в метафизических и этических дискуссиях, теперь стала частью дискурса в философии техники. Метафора Бога используется некоторыми авторами для представления роли искусственного интеллекта (ИИ) в современном мире. В статье исследуются четыре аспекта этой метафоры: творение, всеведение, тайна, теодицея. Творческий акт показывает сходство человека с Богом, в том числе и в том смысле, что технология, являясь созданной людьми, в то же время может выйти из-под контроля творца. Способность ИИ использовать потоки данных для аналитики и прогнозирования может представляться как «всеведение» и выглядит загадочно из-за неспособности людей полностью понять работу ИИ. Дискуссия о встраивании этики в технологию ИИ показывает желание добавить к всеведению и всемогуществу еще одну черту, а именно всеблагость. Метафора Бога применительно к ИИ раскрывает страхи и стремления человека как в рационально-прагматическом, так и в символическом плане. Как и другие технологии, ИИ направлен на удовлетворение человеческого желания большей власти. В то же время метафора Бога указывает на власть техники над человеком. Она раскрывает трансцендентное в современных представлениях о технологиях и вместе с тем может внести вклад в дискуссию о том, каким должен быть технологический дизайн ИИ, поскольку роли сотрудника или коммуникатора уже приводят к размышлению о том, что ИИ устроен более совершенно.</p>Дарья Сергеевна БыльеваАльфред Нордманн
Copyright (c) 2023 Дарья Сергеевна Быльева, Нордманн Альфред —
2023-12-242023-12-24394737–749737–74910.21638/spbu17.2023.411Диалог с древностью: В. Розанов о древнеегипетской цивилизации
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/15243
<p>В статье сделана попытка рассмотреть сложный культурно-исторический комплекс древнеегипетских религиозных, философских и мистических исканий в творчестве В.Розанова. Для освещения темы автор статьи помимо творчества В.Розанова обращается к трудам историков (Геродот), богословов (Хрисанф (Ретивцев)), историков религий (С.Глаголев), представителей русской религиозной философии эпохи рубежа веков (В.Соловьев, К.Бальмонт), культурологов, египтологов и философов (Г.Масперо, Я.Ассман, С.Аверинцев) и других исследователей, а также к одному из главных свидетельств древней эпохи, в древнеегипетской «Книге мертвых». Интерес к египетской цивилизации, ставший важной особенностью рубежа XIX–XX вв., показывает желание В.Розанова осуществить диалог с древностью, в которой находятся истоки всех религиозно-философских концепций. Цель работы — раскрытие положений В.Розанова, касающихся тем бессмертия и божеств в Древнем Египте, принципа астрологии и космогонии в культуре древности, а также соотношения древнеегипетской и христианской религий. По мысли В.Розанова, Древний Египет — это страна, в которой за принципом молчания кроется жизненная сила и виталистичность, нашедшая выражение в долголетии цивилизации. В статье показано, что в центре внимания В.Розанова находится идея о том, что древнеегипетский народ был самым религиозным народом, представившим разработанное учение о бессмертии, которое стало фундаментальным основанием его религии. Розанов показывает роль астрологии, наблюдений за природными явлениями в развитии египетской религиозности, а также указывает на разветвленность существовавшего в Египте религиозного культа, в котором он особо выделяет образы Осириса и Изиды. В.Розанов отдельно отмечал, что, несмотря на веру в заклинания и волшебство, древний египтянин на определенном витке развития преодолевает страх перед таинственных и неведомым, а затем прилагает усилия, чтобы выстроить с ним связь и получить ответы на важные для него вопросы.</p>Лазарь Милентиевич
Copyright (c) 2023 Лазарь Милентиевич
2023-12-242023-12-24394750–761750–76110.21638/spbu17.2023.412Orestes and Electra’s Prayer Practices as Instructions to the City
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/12365
<p>Сюжет об Оресте и Электре, совместно реализующих план мести за смерть их отца Агамемнона, взят за основу трагедии Эсхила «Жертва у гроба» и одноименных трагедий Еврипида и Софокла «Электра». Божественная воля и человеческие желания переплетаются в ключевых точках каждой из трагедий, где главные герои демонстрируют разные молитвенные практики как наставления городу, который должен принять и оправдать замышляемое ими преступление. Молитвенные практики Ореста и Электры, присутствующие в указанных трех трагедиях, проанализированы по следующим вопросам: кому молятся Орест и Электра и почему? услышаны ли их молитвы? какие события предшествуют молитвам? в каких пространствах города произносятся ключевые молитвы и какова в этом роль хора? в чем наставлен город через эти молитвы? Орест и Электра заявляют о своем праве наставлять и искать поддержки у богов как верховных наставников в разных пространственных координатах города. Они рассматривают город не только как пространство, где произносятся молитвы, но и как еще одного главного героя, который может говорить, например, через партии хора или давать скрытые наставления через детали, которые появляются в описаниях городского пространства. Город не только слышит произносимые героями молитвы, но и может дать дополнительную силу для их осуществления. Для главных героев город — это открытое/закрытое пространство преступления и наказания, где они могут и должны претендовать на новые статусы — статусы правителей-наставников.</p>Виктория Константиновна Пичугина
Copyright (c) 2023 Виктория Константиновна Пичугина
2023-12-242023-12-24394762–775762–77510.21638/spbu17.2023.413«Египетский Гермес»: философский мистицизм и откровенное знание
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/15664
<p>Стремление к историчности — важная тенденция современной истории философии. В этой связи возникает вопрос: насколько историчными, связанными с Египтом, представляются нам теперь трактаты Герметического корпуса? Возможно ли, учитывая универсальный и мистический характер этих текстов, тем не менее идентифицировать в них нечто такое, что позволило бы понять герметизм в контексте эллинистического Египта, а не просто эллинизма? Имеет ли в этой связи смысл традиционное разделение герметизма на «высокий» философский и «низкий» практический, или же это деление представляет собой еще один предрассудок, от которого для лучшего понимания изучаемого явления лучше отказаться? В статье представлены несколько позиций по этому вопросу, сформировавшихся в течение последнего столетия, а также предложены дополнительные наблюдения, позволяющие, как нам представляется, лучше понять герметику в контексте александрийской религиозной философии. Для этого мы обращаемся к истокам легенды о Тоте, которая в греческом контексте восходит к Платону, а затем подробно рассматриваем важный герметический текст — «Определения», полностью сохранившийся лишь в средневековом переводе на армянский язык и лишь частично дошедший до нас в греческом оригинале. Мы стремимся развить гипотезу, впервые высказанную издателем «Определений», в соответствии с которой философские афоризмы подобного рода могли быть тем исходным материалом, на основании которого затем писались более пространные и связные герметические трактаты. Если эта гипотеза верна, то различные гностические элементы в герметических трактатах, нередко неуместные, окажутся лишь позднейшими добавлениями комментаторов в тексты, которые появились и имели хождение в эллинистическом Египте еще до того, как возник гностицизм.</p> <p> </p>Евгений Васильевич Афонасин
Copyright (c) 2023 Евгений Васильевич Афонасин
2023-12-242023-12-24394776–785776–78510.21638/spbu17.2023.414Indian Concept of Sound: the “Universal Myth” in India and the West
https://philosophyjournal.spbu.ru/article/view/17655
<p>Индийская концепция звука приобрела популярность на Западе в 1960-х годах и была понята своеобразным образом. На Западе акцентирование аудиального модуса в культуре Индии было сопряжено с противопоставлением его визуальному аспекту, а также в той или иной степени языку, а именно его семантической (в противовес фонической) составляющей, делающей возможными информативную и коммуникативную функции речи. Однако, несмотря на небезосновательность наделения звукового начала особым значением в культуре Индии, упомянутые оппозиции не имеют места в ее рамках. В первом случае визуальная модальность имеет равную степень значимости с аудиальной, в целом же они взаимодополняемы и взаимозаменяемы. Во втором случае преувеличение внеязыковой природы звукового аспекта культуры не видится в числе основополагающих парадигм индийской культуры, где в большинстве случаев звук рассматривается как один из аспектов речи и ее предпосылка. Указанные различия в подходах послужили причиной укрепления мнения о том, что западное прочтение индийской концепции звука является искажением «аутентичных» идей — несовершенная имитация оригинала, заслуживающая исключительно негативной оценки. В данном исследовании делается попытка выхода за пределы этой позиции посредством преодоления тенденции к противопоставлению феноменов, а не поиска их сложной взаимосвязи. Ключом к пониманию западного прочтения концепции является рассмотрение социокультурного контекста Запада эпохи контркультуры, когда заимствованные идеи оказались способными соответствовать культурным запросам принимающей культуры более, чем ее собственные. Концепция звука в Индии и ее западная трансформация трактуются как два самостоятельных «универсальных мифа», каждый из которых играет определенную роль в своей культуре.</p>Тигран Гургенович ТуманянХанна Пашкевич
Copyright (c) 2023 Тигран Гургенович Туманян, Hanna Pashkevich
2023-12-242023-12-24394786–797786–79710.21638/spbu17.2023.415